Банк заданий ЕГЭ политературе

Выберите только ОДНУ из пяти предложенных тем сочинений (11.1–11.5) и укажите её номер на отдельном листе.

Напишите сочинение, раскрывая тему сочинения глубоко и многосторонне.

Аргументируйте свои суждения, опираясь произведения(-ий). Не допускается обращение к произведениям со спорной принадлежностью к художественной литературе.

Не искажайте авторской позиции, не допускайте фактических ошибок.

Используйте теоретико-литературные произведения(-ий).

Продумайте композицию сочинения, не нарушайте логики изложения.

Соблюдайте нормы литературной письменной речи, пишите сочинение грамотно и разборчиво, оно оценивается по критериям грамотности.

Минимально необходимый объём сочинения – 200 слов (при меньшем объёме за сочинение выставляется 0 баллов).

11.1 Проблема взаимоотношений личности и среды в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин».

11.2 Какова Ваша интерпретация финала пьесы А.Н. Островского «Гроза»?

11.3 Социальная проблематика в поэзии А.А. Блока (на примере не менее трёх стихотворений).

11.4 Образ «возмутителя спокойствия» в (на примере произведения одного из писателей: А.С. Грибоедова, И.С. Тургенева, М.А. Булгакова).

11.5 Какие рекомендации можно дать актёру, работающему над ролью одного из помещиков в экранизации поэмы Н.В. Гоголя «Мёртвые души» (с опорой на текст произведения)?

11. Какую роль играет антитеза в романе А.А. Фадеева «Молодая гвардия»?

«А куда ж я иду?  — подумал он вдруг.  — Странно. Ведь я зачем-то пошёл. Как письмо прочёл, так и пошёл... На Васильевский остров, к Разумихину я пошёл, вот куда, теперь... помню. Да зачем, однако же? И каким образом мысль идти к Разумихину залетела мне именно теперь в голову? Это замечательно».

Он дивился себе. Разумихин был одним из его прежних товарищей по университету. Замечательно, что Раскольников, быв в университете, почти не имел товарищей, всех чуждался, ни к кому не ходил и у себя принимал тяжело. Впрочем, и от него скоро все отвернулись. Ни в общих сходках, ни в разговорах, ни в забавах, ни в чём он как-то не принимал участия. Занимался он усиленно, не жалея себя, и за это его уважали, но никто не любил. Был он очень беден и как-то надменно горд и несообщителен; как будто что-то таил про себя. Иным товарищам его казалось, что он смотрит на них на всех, как на детей, свысока, как будто он всех их опередил и развитием, и знанием, и убеждениями, и что на их убеждения и интересы он смотрит как на что-то низшее.

С Разумихиным же он почему-то сошёлся, то есть не то что сошёлся, а был с ним сообщительнее, откровеннее. Впрочем, с Разумихиным невозможно было и быть в других отношениях. Это был необыкновенно весёлый и сообщительный парень, добрый до простоты. Впрочем, под этою простотой таились и глубина, и достоинство. Лучшие из его товарищей понимали это, все любили его. Был он очень неглуп, хотя и действительно иногда простоват. Наружность его была выразительная  — высокий, худой, всегда худо выбритый, черноволосый. Иногда он буянил и слыл за силача <...>. Разумихин был ещё тем замечателен, что никакие неудачи его никогда не смущали и никакие дурные обстоятельства, казалось, не могли придавить его. Он мог квартировать хоть на крыше, терпеть адский голод и необыкновенный холод. Был он очень беден и решительно сам, один, содержал себя, добывая кой-какими работами деньги. Он знал бездну источников, где мог почерпнуть, разумеется заработком. Однажды он целую зиму совсем не топил своей комнаты и утверждал, что это даже приятнее, потому что в холоде лучше спится. В настоящее время он тоже принуждён был выйти из университета, но ненадолго, и из всех сил спешил поправить обстоятельства, чтобы можно было продолжать. Раскольников не был у него уже месяца четыре, а Разумихин и не знал даже его квартиры.

(Ф. М. Достоевский, «Преступление и наказание»)

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задание.

Базаров помолчал.

— Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, — проговорил он с расстановкой, — тогда я изменю своё мнение о самом себе. Ненавидеть! Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, — она такая славная, белая, — вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать... А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет... да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?

— Полно, Евгений... послушать тебя сегодня, поневоле согласишься с теми, которые упрекают нас в отсутствии принципов.

— Ты говоришь, как твой дядя. Принципов вообще нет — ты об этом не догадался до сих пор! — а есть ощущения. Всё от них зависит.

— Как так?

— Да так же. Например, я: я придерживаюсь отрицательного направления — в силу ощущения. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен — и баста! Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоки? — тоже в силу ощущения. Это всё едино. Глубже этого люди никогда не проникнут. Не всякий тебе это скажет, да и я в другой раз тебе этого не скажу.

— Что ж? и честность — ощущение?

— Ещё бы!

— Евгений! — начал печальным голосом Аркадий.

— А? что? не по вкусу? — перебил Базаров. — Нет, брат! Решился всё косить — валяй и себя по ногам!.. Однако мы довольно философствовали. «Природа навевает молчание сна», — сказал Пушкин.

— Никогда он ничего подобного не сказал, — промолвил Аркадий.

— Ну, не сказал, так мог и должен был сказать, в качестве поэта. Кстати, он, должно быть, в военной службе служил.

— Пушкин никогда не был военным!

— Помилуй, у него на каждой странице: на бой, на бой! за честь России!

— Что ты это за небылицы выдумываешь! Ведь это клевета наконец.

— Клевета? Эка важность! Вот вздумал каким словом испугать! Какую клевету ни взведи на человека, он, в сущности, заслуживает в двадцать раз хуже того.

— Давай лучше спать! — с досадой проговорил Аркадий.

— С величайшим удовольствием, — ответил Базаров.

Но ни тому, ни другому не спалось. Какое-⁠то почти враждебное чувство охватывало сердца обоих молодых людей. Минут пять спустя они открыли глаза и переглянулись молча.

— Посмотри, — сказал вдруг Аркадий, — сухой кленовый лист оторвался и падает на землю; его движения совершенно сходны с полётом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мёртвое — сходно с самым весёлым и живым.

— О друг мой, Аркадий Николаич! — воскликнул Базаров, — об одном прошу тебя: не говори красиво.

— Я говорю, как умею... Да и наконец это деспотизм. Мне пришла мысль в голову; отчего её не высказать?

— Так; но почему же и мне не высказать своей мысли? Я нахожу, что говорить красиво неприлично.

— Что же прилично? Ругаться?

— Э-⁠э! да ты, я вижу, точно намерен пойти по стопам дядюшки. Как бы этот идиот порадовался, если б услышал тебя!

— Как ты назвал Павла Петровича?

— Я его назвал, как следует, — идиотом.

— Это, однако, нестерпимо! — воскликнул Аркадий.

— Ага! родственное чувство заговорило, — спокойно промолвил Базаров. — Я заметил: оно очень упорно держится в людях. От всего готов отказаться человек, со всяким предрассудком расстанется; но сознаться, что, например, брат, который чужие платки крадёт, вор, — это свыше его сил. Да и в самом деле: мой брат, мой — и не гений... возможно ли это?

— Во мне простое чувство справедливости заговорило, а вовсе не родственное, — возразил запальчиво Аркадий. — Но так как ты этого чувства не понимаешь, у тебя нет этого ощущения, то ты и не можешь судить о нём.

— Другими словами: Аркадий Кирсанов слишком возвышен для моего понимания, — преклоняюсь и умолкаю.

— Полно, пожалуйста, Евгений; мы наконец поссоримся.

— Ах, Аркадий! сделай одолжение, поссоримся раз хорошенько — до положения риз, до истребления.

— Но ведь этак, пожалуй, мы кончим тем...

— Что подерёмся? — подхватил Базаров. — Что ж? Здесь, на сене, в такой идиллической обстановке, вдали от света и людских взоров — ничего. Но ты со мной не сладишь. Я тебя сейчас схвачу за горло...

Базаров растопырил свои длинные и жёсткие пальцы... Аркадий повернулся и приготовился, как бы шутя, сопротивляться... Но лицо его друга показалось ему таким зловещим, такая нешуточная угроза почудилась ему в кривой усмешке его губ, в загоревшихся глазах, что он почувствовал невольную робость...

И. С. Тургенев «Отцы и дети»

5. Опираясь на приведённый фрагмент, сопоставьте, как ведёт себя Базаров во время спора и каким предстаёт во время спора с Молчалиным Чацкий в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума». В чём проявляется сходство Базарова и Чацкого в этих ситуациях?

Он мучительно провел глазами по потолку, хотел сойти с места, бежать — ноги не повиновались. Хотел сказать что-то: во рту было сухо, язык не ворочался, голос не выходил из груди. Он протянул ей руку.

— Стало быть... — начал он упавшим голосом, но не кончил и взглядом досказал: «прости!»

И она хотела что-то сказать, но ничего не сказала, протянула ему руку, но рука, не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на половине слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой, она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница пропала — явилась просто женщина, беззащитная против горя.

— Прощай, прощай... — вырывалось у ней среди рыданий.

Он молчал и в ужасе слушал ее слезы, не смея мешать им. Он не чувствовал жалости ни к ней, ни к себе; он был сам жалок. Она опустилась в кресло и, прижав голову к платку, оперлась на стол и плакала горько. Слезы текли не как мгновенно вырвавшаяся жаркая струя, от внезапной и временной боли, как тогда в парке, а изливались безотрадно, холодными потоками, как осенний дождь, беспощадно поливающий нивы.

— Ольга, — наконец сказал он, — за что ты терзаешь себя? Ты меня любишь, ты не перенесешь разлуки! Возьми меня, как я есть, люби во мне, что есть хорошего.

Она отрицательно покачала головой, не поднимая ее.

— Нет... нет... — силилась выговорить потом, — за меня и за мое горе не бойся. Я знаю себя: я выплачу его и потом уж больше плакать не стану. А теперь не мешай плакать... уйди... Ах, нет, постой!.. Бог наказывает меня!.. Мне больно, ах, как больно... здесь, у сердца.

Рыдания возобновились.

— А если боль не пройдет, — сказал он, — и здоровье твое пошатнется? Такие слезы ядовиты. Ольга, ангел мой, не плачь... забудь все...

— Нет, дай мне плакать! Я плачу не о будущем, а о прошедшем... — выговаривала она с трудом, — оно «поблекло, отошло»... Не я плачу, воспоминания плачут!.. Лето... парк... помнишь? Мне жаль нашей аллеи, сирени... Это все приросло к сердцу: больно отрывать!..

Она, в отчаянии, качала головой и рыдала, повторяя:

— О, как больно, больно!

— Если ты умрешь? — вдруг с ужасом сказал он. — Подумай, Ольга...

— Нет, — перебила она, подняв голову и стараясь взглянуть на него сквозь слезы. — Я узнала недавно только, что я любила в тебе то, что я хотела, чтоб было в тебе, что указал мне Штольц, что мы выдумали с ним. Я любила будущего Обломова! Ты кроток, честен, Илья; ты нежен... голубь; ты прячешь голову под крыло — и ничего не хочешь больше; ты готов всю жизнь проворковать под кровлей... да я не такая: мне мало этого, мне нужно чего-то еще, а чего — не знаю! Можешь ли научить меня, сказать, что это такое, чего мне недостает, дать это все, чтоб я... А нежность... где ее нет!

У Обломова подкосились ноги; он сел в кресло и отер платком руки и лоб.

Слово было жестоко; оно глубоко уязвило Обломова: внутри оно будто обожгло его, снаружи повеяло на него холодом. Он в ответ улыбнулся как-то жалко, болезненно-стыдливо, как нищий, которого упрекнули его наготой. Он сидел с этой улыбкой бессилия, ослабевший от волнения и обиды; потухший взгляд его ясно говорил: «Да, я скуден, жалок, нищ... бейте, бейте меня!..»

Ольга вдруг увидела, сколько яду было в ее слове; она стремительно бросилась к нему.

— Прости меня, мой друг! — заговорила она нежно, будто слезами. — Я не помню, что говорю: я безумная! Забудь все; будем по-прежнему; пусть все останется, как было...

— Нет! — сказал он, вдруг встав и устраняя решительным жестом ее порыв. — Не останется! Не тревожься, что сказала правду: я стою... — прибавил он с унынием.

— Я мечтательница, фантазерка! — говорила она. — Несчастный характер у меня. Отчего другие, отчего Сонечка так счастлива...

Она заплакала.

— Уйди! — решила она, терзая мокрый платок руками. — Я не выдержу; мне еще дорого прошедшее.

Она опять закрыла лицо платком и старалась заглушить рыдания.

— Отчего погибло все? — вдруг, подняв голову, спросила она. — Кто проклял тебя, Илья? Что ты сделал? Ты добр, умен, нежен, благороден... и... гибнешь! Что сгубило тебя? Нет имени этому злу...

— Есть, — сказал он чуть слышно.

Она вопросительно, полными слез глазами взглянула на него.

— Обломовщина! — прошептал он, потом взял ее руку, хотел поцеловать, но не мог, только прижал крепко к губам, и горячие слезы закапали ей на пальцы. Не поднимая головы, не показывая ей лица, он обернулся и пошел.

(И.А. Гончаров «Обломов»)

2. Установите соответствие между персонажами романа «Обломов» и событиями, которые происходят с ними. К каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца, выбрав три из четырех позиций. Запишите ответ цифрами в таблице.

ПЕРСОНАЖИ

А) Обломов

Б) Штольц

В) Ольга

СОБЫТИЯ

1) уезжает за границу

2) исполняет арию из оперы

3) переезжает на Выборгскую сторону

4) работает в газетах и журналах

Он мучительно провел глазами по потолку, хотел сойти с места, бежать — ноги не повиновались. Хотел сказать что-то: во рту было сухо, язык не ворочался, голос не выходил из груди. Он протянул ей руку.

— Стало быть... — начал он упавшим голосом, но не кончил и взглядом досказал: «прости!»

И она хотела что-то сказать, но ничего не сказала, протянула ему руку, но рука, не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на половине слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой, она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница пропала — явилась просто женщина, беззащитная против горя.

— Прощай, прощай... — вырывалось у ней среди рыданий.

Он молчал и в ужасе слушал ее слезы, не смея мешать им. Он не чувствовал жалости ни к ней, ни к себе; он был сам жалок. Она опустилась в кресло и, прижав голову к платку, оперлась на стол и плакала горько. Слезы текли не как мгновенно вырвавшаяся жаркая струя, от внезапной и временной боли, как тогда в парке, а изливались безотрадно, холодными потоками, как осенний дождь, беспощадно поливающий нивы.

— Ольга, — наконец сказал он, — за что ты терзаешь себя? Ты меня любишь, ты не перенесешь разлуки! Возьми меня, как я есть, люби во мне, что есть хорошего.

Она отрицательно покачала головой, не поднимая ее.

— Нет... нет... — силилась выговорить потом, — за меня и за мое горе не бойся. Я знаю себя: я выплачу его и потом уж больше плакать не стану. А теперь не мешай плакать... уйди... Ах, нет, постой!.. Бог наказывает меня!.. Мне больно, ах, как больно... здесь, у сердца.

Рыдания возобновились.

— А если боль не пройдет, — сказал он, — и здоровье твое пошатнется? Такие слезы ядовиты. Ольга, ангел мой, не плачь... забудь все...

— Нет, дай мне плакать! Я плачу не о будущем, а о прошедшем... — выговаривала она с трудом, — оно «поблекло, отошло»... Не я плачу, воспоминания плачут!.. Лето... парк... помнишь? Мне жаль нашей аллеи, сирени... Это все приросло к сердцу: больно отрывать!..

Она, в отчаянии, качала головой и рыдала, повторяя:

— О, как больно, больно!

— Если ты умрешь? — вдруг с ужасом сказал он. — Подумай, Ольга...

— Нет, — перебила она, подняв голову и стараясь взглянуть на него сквозь слезы. — Я узнала недавно только, что я любила в тебе то, что я хотела, чтоб было в тебе, что указал мне Штольц, что мы выдумали с ним. Я любила будущего Обломова! Ты кроток, честен, Илья; ты нежен... голубь; ты прячешь голову под крыло — и ничего не хочешь больше; ты готов всю жизнь проворковать под кровлей... да я не такая: мне мало этого, мне нужно чего-то еще, а чего — не знаю! Можешь ли научить меня, сказать, что это такое, чего мне недостает, дать это все, чтоб я... А нежность... где ее нет!

У Обломова подкосились ноги; он сел в кресло и отер платком руки и лоб.

Слово было жестоко; оно глубоко уязвило Обломова: внутри оно будто обожгло его, снаружи повеяло на него холодом. Он в ответ улыбнулся как-то жалко, болезненно-стыдливо, как нищий, которого упрекнули его наготой. Он сидел с этой улыбкой бессилия, ослабевший от волнения и обиды; потухший взгляд его ясно говорил: «Да, я скуден, жалок, нищ... бейте, бейте меня!..»

Ольга вдруг увидела, сколько яду было в ее слове; она стремительно бросилась к нему.

— Прости меня, мой друг! — заговорила она нежно, будто слезами. — Я не помню, что говорю: я безумная! Забудь все; будем по-прежнему; пусть все останется, как было...

— Нет! — сказал он, вдруг встав и устраняя решительным жестом ее порыв. — Не останется! Не тревожься, что сказала правду: я стою... — прибавил он с унынием.

— Я мечтательница, фантазерка! — говорила она. — Несчастный характер у меня. Отчего другие, отчего Сонечка так счастлива...

Она заплакала.

— Уйди! — решила она, терзая мокрый платок руками. — Я не выдержу; мне еще дорого прошедшее.

Она опять закрыла лицо платком и старалась заглушить рыдания.

— Отчего погибло все? — вдруг, подняв голову, спросила она. — Кто проклял тебя, Илья? Что ты сделал? Ты добр, умен, нежен, благороден... и... гибнешь! Что сгубило тебя? Нет имени этому злу...

— Есть, — сказал он чуть слышно.

Она вопросительно, полными слез глазами взглянула на него.

— Обломовщина! — прошептал он, потом взял ее руку, хотел поцеловать, но не мог, только прижал крепко к губам, и горячие слезы закапали ей на пальцы. Не поднимая головы, не показывая ей лица, он обернулся и пошел.

(И.А. Гончаров «Обломов»)

1. К какому литературному роду относится роман И.А. Гончарова «Обломов»?

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–3, 4.1 или 4.2 (на выбор) и задание 5.

   Немцы изрядно повредили садик Поповых, особенно вишнёвые деревья, на многих из которых обломаны были ветви с вишнями, но всё же он сохранился внешне

такой же уютный, опрятный, как и в те времена, когда им занимались вместе отец и сын.

   Преподаватель естествознания, влюблённый в свой предмет, подарил Анатолию при переходе из восьмого класса в девятый книгу о насекомых: «Питомцы грушевого

дерева». Книга была так стара, что в ней не было первых страниц и нельзя было узнать, кто её автор.

   У входа в садик Поповых стояла старая-старая груша, ещё более старая, чем книга, и Анатолий очень любил эту грушу и эту книгу.

   Осенью, когда поспевали яблоки, – яблоневые деревья были гордостью семейства Поповых, – Анатолий обычно спал на топчане в саду, чтобы мальчишки не покрали яблок. <…>

  И вот они сидели в этом саду, Уля и он, серьёзные, сосредоточенные, полные ощущения того, что с момента разговора с Ниной они вступили на новый путь жизни.

– Нам не приводилось говорить с тобой по душам, Уля, – говорил Анатолий, немножко смущаясь её близостью, – но я давно уважаю тебя. И я думаю, пришла пора поговорить нам откровенно, до конца откровенно... Я думаю, это не будет преувеличением нашей роли, зазнайством, что ли, дать отчёт в том, что именно ты и я можем взять на себя всё это – организовать наших ребят и девчат на Первомайке. И мы должны договориться прежде всего, как мы сами-то будем жить... Например, сейчас идёт регистрация на бирже. Я лично не пойду на биржу. Я не хочу и не буду работать на немцев. Клянусь перед тобой, я не сойду с этого пути! – говорил он сдержанным, полным силы голосом. – Если придётся, я буду скрываться, прятаться, перейду на подпольное положение, погибну, но не сойду с этого пути!

– Толя, ты помнишь руки того немца, ефрейтора, который копался в наших чемоданах? Они были такие чёрные от грязи, заскорузлые, цепкие, я теперь их всегда

вижу, – тихо говорила Уля. – В первый же день, когда я приехала, я опять их увидела, как они рылись в наших постелях, в сундуке, они резали платья материнские, мои и сестрины на свои шарфы-косынки, они не брезгали даже искать в грязном белье, но они хотят добраться и до наших душ... Толя! Я провела не одну ночь без сна у нас

на кухоньке, – ты знаешь, она у нас совсем отдельная, – я сидела в полной темноте, слушала, как немцы горланят в доме и заставляют прислуживать больную мать, я сидела так не одну ночь, я проверяла себя. Я всё думала: хватит ли силы у меня, имею ли я право вступить на этот путь? И я поняла, что иного пути у меня нет. Да, я могу жить только так, или я не могу жить вовсе. Клянусь матерью своей, что до последнего дыхания я не сверну с этого пути! – говорила Уля, глядя на Анатолия своими чёрными

глазами.

   Волнение охватило их. Некоторое время они молчали.

(А.А. Фадеев, «Молодая гвардия»)

В БЛАНК ОТВЕТОВ № 2 запишите номер задания 5.

Выберите ОДНО произведение для сопоставления (не допускается обращение к другому произведению того автора, которому принадлежит предложенный текст).

Сформулируйте прямой связный ответ на вопрос в объёме 5–10 предложений.

Укажите название выбранного произведения и фамилию автора и сопоставьте это произведение с предложенным текстом в заданном направлении анализа (по своему усмотрению выявите либо черты сходства, либо черты различия обоих произведений).

Аргументируйте свои суждения, опираясь на анализ текстов выбранного и предложенного произведений, не искажайте авторской позиции, не допускайте фактических и логических ошибок.

Соблюдайте нормы литературной письменной речи, записывайте ответы аккуратно и разборчиво.

Не допускается обращение к другому произведению того автора, которому принадлежит предложенный текст, а также обращение к таким жанрам, как комикс, манга, фанфик, графический роман.

5. Опираясь на приведённый фрагмент произведения (и/или другие эпизоды), сопоставьте деятельность членов «Молодой гвардии» с действиями партизанского отряда Денисова из романа Л.Н. Толстого «Война и мир»

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–3, 4.1 или 4.2 (на выбор) и задание 5.

   Немцы изрядно повредили садик Поповых, особенно вишнёвые деревья, на многих из которых обломаны были ветви с вишнями, но всё же он сохранился внешне

такой же уютный, опрятный, как и в те времена, когда им занимались вместе отец и сын.

   Преподаватель естествознания, влюблённый в свой предмет, подарил Анатолию при переходе из восьмого класса в девятый книгу о насекомых: «Питомцы грушевого

дерева». Книга была так стара, что в ней не было первых страниц и нельзя было узнать, кто её автор.

   У входа в садик Поповых стояла старая-старая груша, ещё более старая, чем книга, и Анатолий очень любил эту грушу и эту книгу.

   Осенью, когда поспевали яблоки, – яблоневые деревья были гордостью семейства Поповых, – Анатолий обычно спал на топчане в саду, чтобы мальчишки не покрали яблок. <…>

  И вот они сидели в этом саду, Уля и он, серьёзные, сосредоточенные, полные ощущения того, что с момента разговора с Ниной они вступили на новый путь жизни.

– Нам не приводилось говорить с тобой по душам, Уля, – говорил Анатолий, немножко смущаясь её близостью, – но я давно уважаю тебя. И я думаю, пришла пора поговорить нам откровенно, до конца откровенно... Я думаю, это не будет преувеличением нашей роли, зазнайством, что ли, дать отчёт в том, что именно ты и я можем взять на себя всё это – организовать наших ребят и девчат на Первомайке. И мы должны договориться прежде всего, как мы сами-то будем жить... Например, сейчас идёт регистрация на бирже. Я лично не пойду на биржу. Я не хочу и не буду работать на немцев. Клянусь перед тобой, я не сойду с этого пути! – говорил он сдержанным, полным силы голосом. – Если придётся, я буду скрываться, прятаться, перейду на подпольное положение, погибну, но не сойду с этого пути!

– Толя, ты помнишь руки того немца, ефрейтора, который копался в наших чемоданах? Они были такие чёрные от грязи, заскорузлые, цепкие, я теперь их всегда

вижу, – тихо говорила Уля. – В первый же день, когда я приехала, я опять их увидела, как они рылись в наших постелях, в сундуке, они резали платья материнские, мои и сестрины на свои шарфы-косынки, они не брезгали даже искать в грязном белье, но они хотят добраться и до наших душ... Толя! Я провела не одну ночь без сна у нас

на кухоньке, – ты знаешь, она у нас совсем отдельная, – я сидела в полной темноте, слушала, как немцы горланят в доме и заставляют прислуживать больную мать, я сидела так не одну ночь, я проверяла себя. Я всё думала: хватит ли силы у меня, имею ли я право вступить на этот путь? И я поняла, что иного пути у меня нет. Да, я могу жить только так, или я не могу жить вовсе. Клянусь матерью своей, что до последнего дыхания я не сверну с этого пути! – говорила Уля, глядя на Анатолия своими чёрными

глазами.

   Волнение охватило их. Некоторое время они молчали.

(А.А. Фадеев, «Молодая гвардия»)

Выберите ОДНО из заданий (4.1 или 4.2) и укажите его номер в БЛАНКЕ ОТВЕТОВ № 2.

Сформулируйте прямой связный ответ на вопрос в объёме 5–10 предложений.

Аргументируйте свои суждения, опираясь на анализ текста произведения, не искажайте авторской позиции, не допускайте фактических и логических ошибок.

Соблюдайте нормы литературной письменной речи, записывайте ответы аккуратно и разборчиво.

4.1. Какие внутренние мотивы подвигают Анатолия и Ульяну к решению о создании подпольной организации на Первомайке?

4.2. Каково эмоциональное звучание диалога героев в приведённом эпизоде?

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–3, 4.1 или 4.2 (на выбор) и задание 5.

   Немцы изрядно повредили садик Поповых, особенно вишнёвые деревья, на многих из которых обломаны были ветви с вишнями, но всё же он сохранился внешне

такой же уютный, опрятный, как и в те времена, когда им занимались вместе отец и сын.

   Преподаватель естествознания, влюблённый в свой предмет, подарил Анатолию при переходе из восьмого класса в девятый книгу о насекомых: «Питомцы грушевого

дерева». Книга была так стара, что в ней не было первых страниц и нельзя было узнать, кто её автор.

   У входа в садик Поповых стояла старая-старая груша, ещё более старая, чем книга, и Анатолий очень любил эту грушу и эту книгу.

   Осенью, когда поспевали яблоки, – яблоневые деревья были гордостью семейства Поповых, – Анатолий обычно спал на топчане в саду, чтобы мальчишки не покрали яблок. <…>

  И вот они сидели в этом саду, Уля и он, серьёзные, сосредоточенные, полные ощущения того, что с момента разговора с Ниной они вступили на новый путь жизни.

– Нам не приводилось говорить с тобой по душам, Уля, – говорил Анатолий, немножко смущаясь её близостью, – но я давно уважаю тебя. И я думаю, пришла пора поговорить нам откровенно, до конца откровенно... Я думаю, это не будет преувеличением нашей роли, зазнайством, что ли, дать отчёт в том, что именно ты и я можем взять на себя всё это – организовать наших ребят и девчат на Первомайке. И мы должны договориться прежде всего, как мы сами-то будем жить... Например, сейчас идёт регистрация на бирже. Я лично не пойду на биржу. Я не хочу и не буду работать на немцев. Клянусь перед тобой, я не сойду с этого пути! – говорил он сдержанным, полным силы голосом. – Если придётся, я буду скрываться, прятаться, перейду на подпольное положение, погибну, но не сойду с этого пути!

– Толя, ты помнишь руки того немца, ефрейтора, который копался в наших чемоданах? Они были такие чёрные от грязи, заскорузлые, цепкие, я теперь их всегда

вижу, – тихо говорила Уля. – В первый же день, когда я приехала, я опять их увидела, как они рылись в наших постелях, в сундуке, они резали платья материнские, мои и сестрины на свои шарфы-косынки, они не брезгали даже искать в грязном белье, но они хотят добраться и до наших душ... Толя! Я провела не одну ночь без сна у нас

на кухоньке, – ты знаешь, она у нас совсем отдельная, – я сидела в полной темноте, слушала, как немцы горланят в доме и заставляют прислуживать больную мать, я сидела так не одну ночь, я проверяла себя. Я всё думала: хватит ли силы у меня, имею ли я право вступить на этот путь? И я поняла, что иного пути у меня нет. Да, я могу жить только так, или я не могу жить вовсе. Клянусь матерью своей, что до последнего дыхания я не сверну с этого пути! – говорила Уля, глядя на Анатолия своими чёрными

глазами.

   Волнение охватило их. Некоторое время они молчали.

(А.А. Фадеев, «Молодая гвардия»)

 3. Заполните пропуски в следующем предложении. В ответе запишите два литературных термина в порядке их следования в предложении без пробелов, запятых и других дополнительных символов.

 Произведение «Молодая гвардия», написанное в жанре ____________, воплощает принципы ___________ как литературного направления, расцвет которого пришёлся на вторую половину XIX века.

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–3, 4.1 или 4.2 (на выбор) и задание 5.

   Немцы изрядно повредили садик Поповых, особенно вишнёвые деревья, на многих из которых обломаны были ветви с вишнями, но всё же он сохранился внешне

такой же уютный, опрятный, как и в те времена, когда им занимались вместе отец и сын.

   Преподаватель естествознания, влюблённый в свой предмет, подарил Анатолию при переходе из восьмого класса в девятый книгу о насекомых: «Питомцы грушевого

дерева». Книга была так стара, что в ней не было первых страниц и нельзя было узнать, кто её автор.

   У входа в садик Поповых стояла старая-старая груша, ещё более старая, чем книга, и Анатолий очень любил эту грушу и эту книгу.

   Осенью, когда поспевали яблоки, – яблоневые деревья были гордостью семейства Поповых, – Анатолий обычно спал на топчане в саду, чтобы мальчишки не покрали яблок. <…>

  И вот они сидели в этом саду, Уля и он, серьёзные, сосредоточенные, полные ощущения того, что с момента разговора с Ниной они вступили на новый путь жизни.

– Нам не приводилось говорить с тобой по душам, Уля, – говорил Анатолий, немножко смущаясь её близостью, – но я давно уважаю тебя. И я думаю, пришла пора поговорить нам откровенно, до конца откровенно... Я думаю, это не будет преувеличением нашей роли, зазнайством, что ли, дать отчёт в том, что именно ты и я можем взять на себя всё это – организовать наших ребят и девчат на Первомайке. И мы должны договориться прежде всего, как мы сами-то будем жить... Например, сейчас идёт регистрация на бирже. Я лично не пойду на биржу. Я не хочу и не буду работать на немцев. Клянусь перед тобой, я не сойду с этого пути! – говорил он сдержанным, полным силы голосом. – Если придётся, я буду скрываться, прятаться, перейду на подпольное положение, погибну, но не сойду с этого пути!

– Толя, ты помнишь руки того немца, ефрейтора, который копался в наших чемоданах? Они были такие чёрные от грязи, заскорузлые, цепкие, я теперь их всегда

вижу, – тихо говорила Уля. – В первый же день, когда я приехала, я опять их увидела, как они рылись в наших постелях, в сундуке, они резали платья материнские, мои и сестрины на свои шарфы-косынки, они не брезгали даже искать в грязном белье, но они хотят добраться и до наших душ... Толя! Я провела не одну ночь без сна у нас

на кухоньке, – ты знаешь, она у нас совсем отдельная, – я сидела в полной темноте, слушала, как немцы горланят в доме и заставляют прислуживать больную мать, я сидела так не одну ночь, я проверяла себя. Я всё думала: хватит ли силы у меня, имею ли я право вступить на этот путь? И я поняла, что иного пути у меня нет. Да, я могу жить только так, или я не могу жить вовсе. Клянусь матерью своей, что до последнего дыхания я не сверну с этого пути! – говорила Уля, глядя на Анатолия своими чёрными

глазами.

   Волнение охватило их. Некоторое время они молчали.

(А.А. Фадеев, «Молодая гвардия»)

2. Установите соответствие между персонажами «Молодой гвардии» и их героическими поступками. К каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца.

ПЕРСОНАЖИ

А) Сергей Тюленин

Б) Анатолий Попов

В) Олег Кошевой

ПОСТУПКИ

1) возглавил группу по освобождению советских военнопленных

2) создавал листовки для подпольной типографии

3) пошёл в полицию выручать арестованных товарищей

4) поджёг немецкий штаб